Свобода как “истина необходимости”

Бытие чего бы то ни было проявляется в его воздействии на окружающее. Действительно, если объект самим фактом своего существования не производит никакого изменения в собственном окружении, значит, его все равно что нет. Гегелевский Абсолют­ный Дух, не являясь исключением из этого правила, обнаружива­ет себя благодаря собственной деятельной активности.

Но, по­скольку он является единым и единственным бытием, вокруг него изначально не существует никакого “внешнего окружения”, на ко­торое он мог бы воздействовать. Следовательно, ему ничего не ос­тается, как воздействовать на самого себя, производя это внешнее окружение из внутреннего содержания. Таким образом, бытие Аб­солюта проявляется исключительно благодаря постоянно осуще­ствляемому переводу собственного содержания из области воз­можного в область действительного.

Творческая мощь Мирового Духа превращает потенциально возможное в актуально существу­ющее действительное. Но та же мощь выступает одновременно и разрушающей силой, вновь возвращающей все осуществленное туда, откуда оно однажды было вызвано к жизни – в сферу воз­можного. В этом круговращении бытия, представляющем посто­янное превращение возможного в действительное и обратно, сози­дание и разрушение оказываются тождественными.

Всякий новый объект есть действительность того, что уже существовало в старом как возможность. В результате оказывается, что творчество, о котором го­ворит Гегель, парадоксальным образом осуществляется по закону строгой необходимости. Парадокс заключается в том, что, с одной стороны, творчество предполагает свободу, но с другой, в действи­тельности не может возникнуть ничего такого, что не было бы зара­нее “предусмотрено” в возможности как необходимое.

Парадокс “творчества по необходимости” возникает как след­ствие отождествления мышления с бытием. Чтобы устранить его, не изменяя этой исходной установки собственной системы, Гегелю не остается ничего иного как, продолжая двигаться в избранном направ­лении, отождествить свободу с необходимостью.

Закон необходимос­ти, в соответствии с которым реализуется творческая мощь Мирово­го Духа, должен, как и сам этот дух, быть абсолютно всеобъемлющим, то есть быть законом как для сферы возможного, так и для сферы действительного одновременно. Поскольку же дух охватывает собою все существующее без исключения и вне его нет абсолютно ничего, именно он должен рассматриваться как безусловная первопричина всякого “частного” существования, а все явления и вещи как его дей­ствия или результаты таких действий. Именно в абсолютизации духа и предполагает Гегель найти разрешение парадокса.

Как творческое начало, дух должен быть свободен. Но его твор­чество должно подчиняться закону необходимости, что является отрицанием свободы. Однако поскольку дух абсолютен, то есть ох­ватывает собой все, он выступает единственной причиной всех про­исходящих событий. Ничто не принуждает его действовать тем или иным образом, кроме его самого, следовательно, он… свободен!

Ведь, согласно Гегелю, быть свободным, это и означает “осуществлять са­мого себя и ставить цели самому себе” без какого бы то ни было внешнего принуждения. Тем не менее парадокс “творчества по не­обходимости” не устраняется, а лишь перемещается вовнутрь само­го понятия свободы. Свобода в гегелевском понимании, с одной сто­роны, противоположна всякому принуждению, но с другой, она в то же время противоположна и всякому произволу, потому что “сво­бодная воля имеет необходимое содержание” или, иными словами, свобода есть “раскрытая необходимость”. Что это такое?

Вспомним, что гегелевское творчество-разрушение есть не что иное, как превращение возможного в действительное. Это значит, что реально может возникнуть только то, что уже существовало как потенциально возможное. В этих условиях действительно сво­боден лишь тот, кто желает только возможного, причем такого, о котором он твердо знает, что оно возможно.

Свобода при таком понимании плотно увязывается со знанием возможного, причем с таким именно знанием, осуществление (объективация) которого есть “раскрытие” или реализация необходимости. Таким образом, мерой свободы творческого духа оказывается знание собственных возможностей, – то есть знание внутреннего “запаса” еще нереа­лизованных потенций и закона очередности их “реализации”. Если это так, то “истина необходимости” и есть свобода.