Современное состояние социальной психологии

Итогом второго этапа дискуссии о социальной психологии стало полное признание ее права на существование и этим начата ее собственная история. 70-80-е гг. — это период весьма бурного развития социальной психологии в СССР. Ее институционализация к этому времени завершена, и основная форма дальнейшего развития — экстенсивное («вширь») и интенсивное («вглубь») развертывание двух типов исследований. Последнее относится прежде всего к совершенствованию методического и методологического арсенала науки.

И в том, и в другом случае большую роль сыграло расширение сферы международных контактов советских социальных психологов — от участия в международных конгрессах и конференциях, международных организациях (в 1975 г. были избраны членами Европейской Ассоциации экспериментальной социальной психологии первые четыре советских ученых: Г. М. Андреева, И. С. Кон, А. Н. Леонтьев и В. А. Ядов) до участия в совместных исследованиях и публикаций в международных журналах.

Обозначаются достаточно четко две сферы социальной психологии и соответственно два типа исследований: фундаментальные и прикладные. Последние получают широкое развитие в таких отраслях общественной жизни, как промышленное производство (с попытками создания здесь социально-психологической службы), деятельность СМИ, школа (с утверждением должности «школьного психолога», выполняющего преимущественно социально-психологическую работу), армия, «служба семьи» и пр.

Судьба этой области социальной психологии в дальнейшем значительно изменяется, отчасти в связи с дальнейшей специализацией и отпочкованием так называемой «практической социальной психологии» экспертиза-консультирование, тренинг, отчасти — в связи с радикальными социальными преобразованиями после 1985 г.

Некоторые из исследовательских проектов оказываются в фокусе внимания, так как в них предлагался не только спектр эмпирических работ, но и более или, менее разработанные теоретические схемы. В качестве примеров можно привести три области. Психологическая теория коллектива представлена наиболее полно в работах А. В. Петровского.

На фоне широкого спектра исследований малых групп изучение коллектива заняло особое место, чему способствовал ряд обстоятельств. Во-первых, именно здесь оказалось наиболее сильным влияние социальной теории Маркса, ибо в ней обозначена позиция относительно роли коллектива в различных типах обществ.

У Маркса коллектив как тип группы возможен лишь в условиях социалистического общества, в то время как при капитализме существуют лишь «суррогаты коллективности». Следовательно, необходимо изучение этой специфической формы объединения людей. Во-вторых, понятие «коллектив» было широко распространено в обыденной речи в советском обществе («коллектив тружеников такого-то завода, района, учреждения» и т. д.) и, начиная с 20-х гг., традиционно исследовалось во всем комплексе общественных наук.

Наконец, в-третьих, есть и специфически психологическая традиция его изучения в контексте проблемы развития группы. Психологическая теория коллектива сосредоточена преимущественно в этом, третьем пункте.

Совместная деятельность, таким образом, выступает не просто как интегратор сплоченности группы, но в значительной степени опосредует собой все групповые процессы, традиционно изучаемые в групповой динамике.

В многочисленных работах, выполненных в рамках данной концепции, были исследованы отдельные стороны процесса коллективообразования и эмпирически проверялась основная гипотеза. Особое внимание уделялось созданию методики определения уровней развития группы на ее пути к коллективу, хотя нельзя сказать, что эта работа получила полное завершение.

Несмотря на популярность подхода, особенно в 70-е гг., концепция А. Петровского не была принята однозначно, хотя сама проблема коллектива разрабатывалась весьма активно. Другой распространенный подход был предложен Л. И. Уманским. В противовес «стратаметрической концепции» (так первоначально именовалась А. В. Петровским «теория деятельностного опосредования межличностных отношений в группе») этот подход иногда именуют «параметрической концепцией», поскольку в его основу положена идея о четырех основных параметрах группы, по степени развития каждого из которых можно судить об уровне развития группы в целом.

Эти параметры: направленность коллектива, организованность, подготовленность и психологическая коммуникативность. Далее устанавливался континуум реальных групп — от момента их создания до достижения социальной зрелости, где были выделены следующие точки: группа-кооперация, группа-автономия, группа-коллектив.

С некоторыми допущениями эти пороговые ступени соответствовали стадиям развития группы в концепции Петровского. В рамках данного подхода также было выполнено много исследований, и опять же не вполне разработанной оказалась методика определения степени развития группы.

Широкий спектр исследований коллектива существовал и вне двух описанных теоретических схем. Размах такой работы был, несомненно, порожден, как социальной потребностью (например, множество прикладных работ было посвящено описанию «психологического климата коллектива»), так и общей идеологической окраской проблемы, которая именно в данном случае проявилась в социальной психологии особенно ярко, и с исчезновением которой, вместе с началом радикальных социальных преобразований, проблема коллектива практически перестала существовать в предметном поле социальной психологии.

Другим примером построения некоторой концептуальной схемы для серии эмпирических исследований явилась «диспозиционная концепция регуляции социального поведения», разработанная в рамках «социологической социальной психологии» В. А. Ядовым.

Для преодоления этих трудностей была использована схема возникновения установки, предложенная в советской психологии Д. Н. Узнадзе (появление установки при «встрече» потребности с ситуацией ее удовлетворения).

Была высказана мысль о том, что по аналогичной схеме складываются не только социальные установки (аттитюды), но и другие диспозиции, в том числе базовые социальные установки и ценностные ориентации личности, в результате чего можно построить иерархическую пирамиду диспозиций и соответствующих им «единиц» поведения (поведенческий акт — поступок — серия поступков— деятельность).

Длительное экспериментальное исследование диспозиций в реальной группе в целом подтвердило гипотезу (за некоторыми исключениями) и позволило более корректно интерпретировать многие из проблем, поставленных в традиционных исследованиях социальных установок.

К сожалению, заметных новых работ по этой проблеме также нет, и, возможно, здесь вообще проявляется та закономерность в развитии социальной психологии во всем мире, что те или иные проблемы удерживаются на положении «фаворитов» лишь в ограниченных отрезках времени.

Наконец, заметной областью исследований оказалось изучение общения. Хотя сама проблематика, как и в только что описанном случае, является традиционной, подход, предложенный в советской социальной психологии, достаточно специфичен, в частности, в понимании соотношения общения и деятельности.

Новым было введение самого термина «общение», что не имеет точного эквивалента в европейских языках, и потому общение трактуется как единство трех процессов: коммуникации, интеракции и социальной перцепции. Относительно каждого из этих компонентов исследуется его связь с совместной деятельностью. Признание этой связи — общее место практически для всех исследователей, хотя способы трактуются по-разному.

Наибольшее развитие получили исследования, посвященные характеристике третьей стороны общения — перцептивной. Начатые на кафедре социальной психологии ЛГУ А. А. Бодалёвым, исследования эти впоследствии проводились практически во всех социально-психологических центрах и в самых разнообразных разрезах (например, выделение сильного блока невербальных средств, изучаемых В. А. Лабунской. На кафедре социальной психологии МГУ была предложена схема исследования социально-перцептивных процессов с точки зрения деятельностного подхода.

В этом ключе выявлялись специфические особенности восприятия другого человека в реальной социальной группе в процессе ее развития. Особенный акцент был сделан на изучение в том же контексте атрибутивных процессов, аттракции и т. д. Так же, как и в других случаях, разработка этого направления осуществлялась в различных теоретических традициях, хотя попытки систематизации исследований преимущественно характерны для последователей деятельностного подхода. Названные примеры не исчерпывают всего многообразия социально-психологических исследований, развернувшихся после окончательного становления этой дисциплины.

Перечислить подробно все сферы практически нет возможности, так же как и назвать все публикации. Можно лишь с уверенностью сказать, что мера представленности основных проблем вполне сопоставима с объемом их исследования в других странах.

Столь же широкое распространение получили прикладные исследования почти во всех сферах общественной жизни: управления (А. Л. Свенцицкий, А. Л. Журавлев), средств массовой информации (А. А. Леонтьев, Н. Н. Богомолова, Ю. А. Шерковин), науки (М. Г. Ярошевский — автор концепции «программно-ролевого подхода», М. А. Иванов), организации (Ю. М. Жуков, Т. Ю. Базаров, Е. Н. Емельянов), политики (Л. Я. Гозман).

В последние годы заявило о себе особое направление — практическая социальная психология, которая частично по-прежнему сосредоточена в высших учебных заведениях и научно-исследовательских институтах, но в значительной мере реализует себя в специальных организациях типа консультационных центров, рекламных бюро и т. п.

Практическая социальная психология сделала ряд обобщающих трудов методологического характера. Так, получившей широкое распространение практике социально-психологического тренинга предшествовали работы Л. А. Петровской. Психологи-практики объединены в несколько обществ и ассоциаций, среди которых можно назвать Ассоциацию практической психологии, Ассоциацию психотерапии (где заметное звено — групповая психотерапия) и др.

Что же касается социально-психологического образования в целом, статус eго сейчас достаточно прочен. Ранее всего такое образование было сосредоточено на психологических факультетах и отделениях университетов, где в ряде случаев были созданы специальные кафедры социальной психологии (кроме Москвы и Санкт-Петербурга — в Ярославле, Ростове-на-Дону, а также в университетах Украины и Грузии — в Киеве и Тбилиси).

На возникших позже социологических факультетах специальных кафедр нет, но курсы социальной психологии читаются повсюду. Более того, такие курсы с недавних пор введены и во всех педагогических университетах и институтах, а также и в некоторых высших технических учебных заведениях.

Эпизодически курсы социальной психологии читаются на ряде «смежных» факультетов в университетах: юридическом, экономическом, журналистики и др. Как уже отмечалось, специальность «социальная психология» присутствует в перечне специальностей государственной аттестационной системы.