Из собственного опыта

Я прожил достаточно долгую жизнь: мне уже восемьдесят пять. Молодые мои годы были отданы практической деятельности — двенадцать лет я прослужил в армии: был кадровым офицером- артиллеристом. После демобилизации два года работал на заводе слесарем, учился в вечернем институте.

Все эти годы я не помышлял о занятиях тем или иным видом искусства — оно было вне сферы моих интересов и внимания. Как и все из моего окружения, любил смотреть популярные кинофильмы, изредка посещал театры, еще реже — музеи. Живописью и музыкой практически не интересовался.

Это время кто-то удачно назвал «эпохой Просвещения»: по рукам ходила самиздатовская литература, создавались разнообразные общества единомышленников, на их встречах горячо обсуждались животрепещущие социальные проблемы и произведения модных тогда поэтов, пелись запретные песни… В общем, атмосфера была наэлектризована до предела, ей соответствовал и определенный настрой души. В это время я неожиданно увлекся живописью.

Нигде прежде не учась живописи, я сам стал постигать мастерство рисунка и красок терпеливо и упорно. А в это время мне уже было 40 лет. В течение каких-нибудь двух-трех лет я стал работать почти профессионально, и выставки моих картин, которые я в течение ряда лет ежегодно устраивал в своем институте, неизменно привлекали внимание многих зрителей.

Параллельно я работал и в научной сфере: стал кандидатом наук, затем доктором. Но наука не давала мне полного удовлетворения — слишком много было в ней всяких «табу». «Перестройка» изменила ситуацию: появилась возможность высказывать свою собственную точку зрения.

Вследствие этого наука снова выдвинулась у меня на передний план, а живопись, соответственно, ушла на второй.

Так продолжалось примерно до 1993 года, точнее — до расстрела Верховного Совета и последовавшей за этим событием реакцией и выходом на политическую сцену плеяды бессовестных и беспринципных политиков, оголтелого оплевывания и очернения всего советского прошлого, а тем самым и моего прошлого, прошлого моих родителей и близких мне людей, отдавших ему все, что было в них лучшего.

Ни наука, ни живопись не могли уже передать той гаммы душевных переживаний, которые я испытал в ту пору. И тут как-то сама собой пришла поэзия.

До той поры я был твердо убежден, что не способен срифмовать и двух строк. В дни юности, когда многие из моих сверстников увлекались поэзией и пописывали стишки, я не проявлял к поэтическому творчеству ни малейшей склонности.

А тут, когда мне было уже за шестьдесят и я давно вышел из романтического возраста, стихи забили из меня фонтаном. В течение двух лет, 1995–1996 гг., я написал в общей сложности более пятисот стихотворений граж- данского и лирического содержания и в те же годы на собственные средства издал два поэтических сборника: «Шипы и розы» (1995) и «Осенняя соната» (1996).