Геополитические поля

Начнем с определения.

Геополитические поля классифицируются по уровню контроля со стороны субъекта геополитики. Выделяют эндемические, пограничные, перекрестные и тотальные поля, а также геополитическую опорную точку и метаполе.

Например, для РФ эндемическим полем является территория Центральной России. Пограничное поле – это пространство, которое контролируется субъектом, но недостаточно освоено им. Применительно к России таковым является территория Сибири и Дальнего Востока.

Перекрестное поле – это пространство, которое контролируется субъектом, но на которое претендуют другие субъекты геополитических отношений. Ярким примером являются Курильские острова, на которые претендует Япония.

Нередко в перекрестное поле превращается слабо освоенное пограничное поле. Тотальное поле – это непрерывная часть мирового пространства, контролируемая субъектом. Так, территория России от Приморья до Смоленской области является её тотальным полем.

Геополитическая опорная точка – это часть мирового пространства, контролируемая субъектом, но находящаяся вне его тотального поля. Поэтому связывающие коммуникации находятся под контролем других субъектов. Для России геополитической опорной точкой является Калининградская область.

Метаполе – это пространство, одновременно осваиваемое многими субъектами геополитики. К метаполю можно отнести Антарктиду, Мировой океан, воздушное пространство вне национальных границ, космос.

Даже серьёзные региональные субъекты Индия, Россия и Китай не обеспечивают полного контроля над своим культурным, социальным и экономическим пространством. Исключение составляют такие разные региональные тотальные субъекты, как Иран, КНДР, Куба и Беларусь, стремящиеся сохранить все уровни национального пространства под своим контролем.

В определённом смысле их можно назвать реликтами Потсдамской геополитической эпохи, что, однако, не мешает, а, скорее, помогает им показывать высокий уровень эффективности. И если Беларусь создала прецедент сохранения тотального суверенитета на части советской территории, то КНДР и Куба показали пример сохранения суверенитета как эксфорпосты советской глобальной системы в ключевых регионах мира (АТР и Карибский бассейн).

Эти страны, бывшие частью глобальной советской системы, после ухода субъекта в лице СССР и поглощения пространства оставшимся глобальным субъектом в лице США отказались уходить под его контроль и обрели автономную региональную суверенность.

Вместе с тем, опыт отдельных стран (Югославия, Ирак, Ливия и др.) показывает, что без глубокого (глобального) геополитического тыла подобные суверенитеты долго существовать не могут, ибо рано или поздно будут сломлены глобализирующим субъектом. В отличие от этих стран, Иран добился реальной суверенизации через Исламскую революцию и реализацию своего потенциала уже в Потсдамскую эпоху.

Этому способствовало глобальное противостояние, которое могло допустить появление такого регионального суверенного потенциала в качестве буферной зоны, так как нажим со стороны любой из глобальных систем грозил тем, что иранский потенциал мог консолидироваться с противоборствующей системой. На фоне отсутствия глобального противовеса налицо попытки слома Ирана, как и других тотальных региональных суверенитетов.

При этом одна форма контроля нередко предполагает другую, в которую она переходит. Например, военный контроль чаще всего переходит в экономический, культурный – в информационный, а тот, в свою очередь, опять же в экономический.

Более того, любой завоеватель, добившись военного и экономического контроля, для упрочения своих позиций, как правило, стремится получить информационный и культурный контроль над обществом. Если субъект осуществляет полный контроль над всеми видами пространства, он называется тотальным. Отсюда следует, что тоталитаризм – это полный контроль субъекта геополитики над своим геополитическим полем.